— Вчера кто то из ваших трещоток у колодца жену мою обидеть хотел. Скажу так, бабьи дела нас, мужиков, не касаются. Ровно до той поры, пока мою жену работой да добрым делом не попрекают.
Он обвёл всех тяжёлым взглядом, запустил руку в мешок, вытащил оттуда ужасную, землистого цвета голову, опутанную рыжими волосами. Швырнул её под ноги толпе, мужчины с побелевшими лицами попятились. Берта зажала рот рукой, помчалась в отхожее место с рвотными позывами.
— Клянусь, оторву башку любому, кто испортит настроение моей жене. Кукушкам своим передайте. — Николас развернулся, пошёл к дому, бросив через плечо: — За работу.
Я как завороженная смотрела на рыжий клубок под забором. Нельзя так. Это же человек. Хоть и враг.
Отправилась на задний двор, Николас ждал меня там:
— У тебя паук на плече!
— Где? — я подпрыгнула, дёрнулась, оказалась в руках Николаса. Он сжал меня, взял в плен могучими объятиями, выдохнув горячими губами:
— Я пошутил.
— Дурак! Пусти меня! — я выкрутилась, глянула на него исподлобья тяжело дыша. Ишь, чего удумал.
— Дурак-не дурак, а в объятиях моих ты оказалась.
— Николас, не делай так больше.
— Почему, Бэлла? Короля больше нет. Кем бы ты не была, больше нам ничего не мешает. Тебе теперь не надо уезжать в другой город, прятаться.
— Теперь мне придётся уехать тем более. Тебе надо позаботиться о собственной семье. Я тебе, Николас, не пара.
— Чем я тебе не такой? Тот, кудрявый, лучше?
Это он про виконта, что ли? вот ведь засела всё же ревность в буйной голове. Я похолодела. Хорошо хоть не две головы в мешке оказалось. Я схватилась за собственную голову руками. Вот как мне ему объяснить, как успокоить.
— Вот что, Николас, я прошу тебя об одолжении. Сделаешь?
Он прищурился, я не сбавляя напора продолжила уверенным голосом:
— Прошу тебя, захорони то, что ты бросил под забором.
— И не подумаю, — в его голосе было столько стали, я взглянула на него:
— Как это?
— Собаки потом утащат куда нибудь.
— Значит, сама похороню.
— Стой! Бэлла, никогда не перечь мне. Я мужчина, я принимаю решения. Всё что делаю— правильно. Я не меняю своих решений и тебе не позволю. Успокойся, займись своими делами.
Я не послушала его, помчалась к забору, прихватит большую льняную салфетку и встала как вкопанная. Головы нигде не было. Я внимательно осмотрела всё, каждый угол. — не было и всё.
Волноваться дальше по этому поводу мне не пришлось. Меня (да и всех во всём городке) отвлекло событие, которое затмило собой даже дым над башней замка…
Глава 39
Глава 39
Солнце поднималось к зениту, когда вдруг на улице начался шум, гам, суета. Бегали мальчишки, выкрикивали какие то слова, я не понимала в чём дело.
Берта попросилась побежать, посмотреть, что происходит. Все наши работники побросали дела, сгрудились у забора, смотрели на дорогу в сторону города. Казалось, суета захватила всех, кроме меня. Однако, когда мимо окон потянулась процессия, даже я бросила тесто и уставилась на улицу.
Мимо медленно проплывала шестёрка белых лошадей. Я смотрела и не верила своим глазам. Когда-то, в своих самых сказочных фантазиях, я видела именно такую картину. Белые, почти снежные кони со сверкающими гривами, усыпанные сверкающей пыльцой как от перетёртых стразов Сваровски. Их роскошные шёлковые хвосты струились при каждом движении лошадей, начищенные, полированные копыта отражали сияние солнца. Чудесная, вычурная карета, блиставшая так, будто бы море собрало все свои искрящиеся всполохи аквамарина и щедро плеснуло на золочёную крышу, сделав её небесно голубой.
Вот именно это воплощение картинки из детской мечты остановилось напротив моего дома.
Я не могла поверить в происходящее. Вообще, чтоб представить невообразимость несоответствия нужно всё увидеть моими глазами. Наш коричневый забор, свитый из свжевыструганных жердей, туго скреплённый виноградной лозой высотой был мне до плеча. То есть взрослому мужчине чуть выше пояса. Небольшой палисадник с метровыми георгинами, почти влезшими своими огненными шарами алебастровых лепестков в подслеповатые окна домика, маленькое крылечко на пару ступенек и лужайка в проплешинах с рыдваном в углу.
Тем не менее помпезность кареты и подъезжающих следом экипажей остановились напротив домика Магды, даже меня заставили онеметь. Сначала от восторга, потом от ужаса, а потом от удивления. Слуги ловко расстелили красную ковровую дорожку к ступеням нашего замшелого скромного крылечка. Стояла оглушительная тишина, только листики пожелтевшей берёзы звенели на ветру золотыми монетками.
Какими словами описать шок, когда я увидела идущего к моему крыльцу виконта де Буа Ле и рядом с ним мужчин в странных одеждах с шёлковой алой подушкой, на которой дымилась золотом корона. Моя корона, та самая, которую однажды я уже надевала не по своей воле.
Впереди них шёл отряд из шести лучников. Я попятилась от окна. Первым желанием было спрятаться, исчезнуть, раствориться. Исчезла только Берта из кухни, зато откуда ни возьмись, между мной и дверью вырос Николас. Его глаза горели лихорадочным огнём, он оттеснил меня плечом, успев шепнуть:
— Беги, Бэлла, прячься. Я задержу их.
Дверь отворилась.
Первыми вошли лучники, как они умудрились влипнуть в периметр комнаты, чтоб вместились другие входящие, ума не приложу. Николас не успел проявить свои воинственный пыл, так как все вошедшие опустились на одно колено и склонили головы.
Передо мной?
Тот толстый, с красной шёлковой подушкой протянул мне корону, сама не знаю как, я молча надела её на голову. Тут и Николас встал на колено, опустил голову, а я оторопела и потеряла дар речи.
Не знаю, что руководило мною, я вдруг заговорила не своим голосом (наверное сказок перечитала):
— Прошу всех вон, а вас, виконт я попрошу остаться.
Безропотно вышли все, мы остались с де Буа Ле один на один. Он смотрел на меня строго и внимательно.
— Де Буа Ле, ты что устроил?! Что это за маскарад?
— Стефания, моя королева, в вас течёт кровь Мербунгов, вы законно признанная королева. Ваш муж почил, власть перешла к вам. Официально вы вдовствующая королева.
— Да не хочу я быть никакой королевой, отстаньте все от меня.
Виконт подошёл ко мне вплотную, прошептал так, чтоб нас никто не мог слышать:
— Стефания, прошу тебя, возьми себя в руки. На людях я не могу говорить с тобой запросто. Будь осторожна и помни, тебя слушают из каждой щели. Любое твоё опрометчивое слово и ты совершишь ошибку. Ошибки королей дорого обходятся народу.
— Вот поэтому я говорю, что не хочу быть королевой! — я кричала шёпотом на де Буа Ле, он тоже не собирался сдаваться:
— Да пойми же ты, упрямица. Если ты до захода солнца не поднимешься на царский балкон и не поприветствуешь свой народ, к полуночи разразится война. Со всех сторон рванут вороны занять пустующее место. И главное, тебя обязательно постараются убить. На том простом основании, что ты законная королева! Принимай страну и властвуй.
— Ну я не умею!
— Поможем. Задирай повыше подбородок и в путь.
Я зажмурилась на минуту. Ну что ж, попробуем. Осмотрела своё платье, корона и мои дерюжные юбки не сочетались от слова “никак”. Я оглянулась на виконта. Он уже склонился в поклоне. Я вышла на крыльцо.
Лучники встали шеренгой вдоль красной дорожки к карете. Кучер подал золочёную скамеечку-ступеньку.
Сначала каждый шаг давался мне с трудом. Я подняла глаза увмдела в толпе полумёртвую от страха и удивлённую Магду. Рядом стоял Николас не спуская с меня глаз. Мне кажется, он до сих пор метался в сомнениях. Кто я. Настоящая Стефания или ведьма, похитившая её тело. Я протянула руки к Магде, она не двинулась, я сама подошла к ней, обняла её:
— Поклонитесь все подвигу этой прекрасной женщины. Она приютила вашу королеву в самые трудные времена. — Я сказала гордо, даже с пафосом, видела как все хлопали глазами уставившись на Магду. Да, не каждый день золушки обращались в королев. Магда еле стояла на ногах, её распирало от чувств, я шепнула ей:” скоро увидимся”.